Почему поссорились Слуцкий и Шустиков. Отрывок из книги Рабинера
Еще одна версия того, почему два года назад разошлись пути двух друзей, которые много лет работали вместе.
В ночь с 6 на 7 января 2016-го не стало известного футболиста и тренера Сергея Шустикова. Год спустя было опубликовано интервью вдовы Сергея Викторовича Натальи. Материал вызвал большой резонанс. Наталья, в частности, заявила, что на уходе ее мужа из ЦСКА (это случилось в начале 2015-го) настоял Леонид Слуцкий, и охарактеризовала поступок бывшего главного тренера красно-синих как предательство.
Ситуация, однако, была далеко не столь однозначной. И в подтверждение тому «СЭ» публикует отрывок из вышедшей в мае 2016 года книги нашего обозревателя Игоря Рабинера «Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора», посвященный увольнению Шустикова и его взаимоотношениям со Слуцким. О том, что случилось, рассказывают сам тренер и Евгений Гинер, Юрий Белоус и Роман Адамов, журналисты Илья Казаков и Дмитрий Федоров, врач-психофизиолог Виктор Неверов. Приведено немало цитат и самого Шустикова.
«ИДЕАЛЬНЫЙ ВТОРОЙ ТРЕНЕР, У КОТОРОГО ИМЕЛАСЬ ОДНА БЕДА»
На стыке 2013 и 2014 годов произошло событие, для обывателя не очень заметное, но сотрясшее и жизнь ЦСКА, и личную систему координат Слуцкого. Главный тренер разошелся со своим первым помощником Сергеем Шустиковым, с которым они вместе работали 10 лет – от «Москвы» до первого чемпионства ЦСКА. И почти все это время жили душа в душу. Вплоть до дружбы семьями.
Генеральный менеджер, а затем президент ФК «Москва» Юрий Белоус, при котором и сложился их тандем, вспоминает:
«Шустиков дал Слуцкому очень важную вещь – сопоставление мнений. Иметь возможность сравнивать свое видение с оценкой классного футболиста, который не будет поддакивать, а выскажет собственный взгляд, но при этом единомышленника, – все это для него было бесценно. Если вы посмотрите матчи ФК «Москва», то почти перед каждой заменой Леонид Викторович советовался с Шустом. И правильно делал.
К тому же Сергей был очень авторитетным для всех игроков – даже для таких зубров, как Семак. И, в отличие от Слуцкого, который на том этапе пытался решить все вопросы бесконфликтным путем, он мог жестко кому-то что-то сказать и в случае надобности пойти на любой конфликт».
Развязка в их отношениях, в последнее время уже и так достаточно напряженных, наступила в Пльзене, куда армейцы приехали играть последний матч года – декабрьский в Лиге чемпионов против местной «Виктории».
Как деликатно выражается Белоус, «Шуст был идеальным вторым тренером, но у него имелась одна проблема, даже беда, о которой все знали». Из-за этой беды Шустиков не смог появиться на тренерской скамейке во время игры – и, так уж совпало, ЦСКА проиграл и не прошел даже в плей-офф Лиги Европы. А на следующий день тренер по той же причине не смог улететь с командой домой.
Все, кто был в теме, в те дни только об этом и говорили, но наружу ничего не просочилось. Как и то, что спустя несколько дней Сергей не явился в назначенное время к Евгению Гинеру, а пришел лишь где-то через месяц, уже в январе.
И тогда президент, вроде бы изначально не собиравшийся увольнять Шустикова из клуба даже после инцидента в Праге, его рассчитал.
Ушел Шустиков из ЦСКА тихо, скандал – как всегда и бывает в этом клубе – не выплеснулся вовне. Новый его виток случился уже гораздо позже, и его спровоцировал телекомментатор Василий Уткин.
С определенного момента он взял за обыкновение оскорблять людей в публичном пространстве, порой – вытаскивать наружу исподнее, из категории сугубо личного: о Романе Павлюченко, Марате Измайлове, многих других. О главном тренере белорусского БАТЭ (ныне возглавившем ЦСКА. – Прим. И.Р.) Викторе Гончаренко однажды заявил следующее: «Гончаренко должен при жизни гореть в аду. Он решил, что его клубу нечего ловить в матче с «Барселоной», и выставил молодежь. Это Лига чемпионов, картофельная твоя душа. Ты попал в ЛЧ и начинаешь в ней кого-то обкатывать?! Кто тебе разрешил? Кто ты вообще такой? Или играйте, или идите варите лебеду или готовьте крамбамбулю».
О Шустикове и его замене на Сергея Овчинникова Уткин на «Эхе Москвы» высказался так: «Я возьму на себя решимость сказать об этом, потому что ситуация критическая. Сергей Шустиков пьет как сапожник. И ушел он из ЦСКА именно потому, что это уже невозможно было терпеть. У Шустикова критическая ситуация в жизни. Я не знаю, сколько выдержит его организм, но, насколько я знаю, он уже остался без семьи, а теперь еще и без места работы. Это беда. Ему нужно помочь. ЦСКА находит оперативное решение. Понимаете, ЦСКА – это семья, держали, сколько могли. Но тем не менее это футбольный клуб. Рассказываю об этом, потому что надеюсь, что в ситуации, когда у Шустикова остался минимум людей, способных ему помочь, возможно, найдутся новые».
Информация о семье оказалась ложной – в этом смысле у Сергея все было в порядке. И работу, где он смог здорово себя проявить, Шустиков вскоре нашел. Но главное заключалось в другом. Те, кто озвучивает такие вещи, не понимают, что речь идет о живых людях, а не о табуретках… Вот и сам Слуцкий считает: «Эмоциональную реакцию Шустикова я понял. Потому что, к огромному сожалению, ее катализатором стал Вася Уткин с его постом. Я не то что с Васей эту тему не обсуждал, а мы особо с ним никогда и не общались. И если бы вдруг я преследовал цель вынести наружу какую-то информацию про Шустикова, последний человек, о котором я бы в таком контексте подумал, – это Уткин…»
«Я ВНЕС ОГРОМНЫЙ ВКЛАД В ЕГО УСПЕХИ, А ОН МЕНЯ ПРОСТО СЛИЛ»
После уткинского высказывания Шустиков взорвался. И дал два похожих разгромных интервью.
«Если бы он (Уткин) ничего не написал, то и я бы не стал интервью давать. Я живу спокойняк, играю в теннис, бегаю по утрам, сел на диету. Жена, трое детей. И писать, что я загибаюсь, чуть ли не бомжую… Смотрел тут Лигу Европы, мысли сами в голову полезли: «Ну на хрена человеку это надо?» Лег спать – не спится. Все лежал с открытыми глазами, думал.
Видимо, кому-то хочется выставить меня в таком свете. Будет нормальный человек без повода такое говорить? Значит, попросили. С целью замарать имя. Сделать так, чтобы мне было трудно найти работу. Чтобы, не дай бог, я где-нибудь еще не всплыл. Я считаю, что эту информацию ему озвучил кто-то из клуба. И нужно это только одному человеку. Сразу скажу – к клубу претензий нет. Захотели – уволили. Как могут уволить любого. Имеют полное право. Претензии есть к конкретному тренеру. Который мог со мной поступить по-человечески, а получилось так, что просто слил.
– Слуцкий?
– Да… Считаю, я внес огромный вклад в его успехи. Сколько для него сделал! Чтобы он попал в ЦСКА, чтобы достиг сегодняшнего уровня. Когда в «Москве» начинали работать, я только играть закончил, поэтому с пацанами в команде все было налажено тут же. Все подборки для теории я делал, все ему рассказывал-показывал. Успокаивал, когда в газетах всякую хрень писали. Вбивал в голову: «Не слушайте никого, вы отличный тренер!»
Когда мы в «Москве» работали, он поначалу на всех матчах стоял. Но потом кто-то посоветовал сесть и раскачиваться. Как по мне, стоя ему было лучше… Если бы он ушел (из ЦСКА), и я ушел бы вместе с ним. Так было всегда – его уволили из «Москвы», я пошел за ним в Самару. Не было бы «Крыльев» – пошел бы в «Терек» или какой-нибудь другой клуб.
«Терек» – «Крылья»? Скажу так – Слуцкий там не был виноват. Он ничего не мог сделать… Абсолютно во всех ситуациях его поддерживал, даже когда он был не прав. Были ли мы друзьями? Я считал, что да. Семьями общались. Я считал его совсем другим человеком. Отношения изменились постепенно. Если раньше человек со мной никогда не спорил, то в последнее время споры стали возникать практически из ничего, с нуля. Видимо, возникло желание показать, кто в команде главный.
Потом пара статей вышла: «Шустиков в ЦСКА замены делает, Шустиков в порядке». Его это, видимо, задело, цепануло. После прошлогодних побед он почувствовал себя увереннее, а тут еще стали в голову вбивать: «Ты все можешь сам, давай без Шустикова…» Он решил, что я ему больше не нужен. Такое развитие событий можно было предвидеть, но я даже не хотел об этом думать.
На деле с заменами было так: главный тренер подзывал, я высказывал свое мнение. Если оно принималось – хорошо, нет – тоже без проблем. В конце концов, он отвечает за результат, ему и решать. Но чтобы я подходил по ходу матча и говорил: «Меняй Думбия на Набабкина!», такого точно не было.
В конце концов он просто перестал общаться. Не отвечал на звонки. Впервые за время знакомства не поздравил с Новым годом. Сменил телефон. Я месяц ждал звонка, но только после нашего опровержения, когда мы написали, что, возможно, Уткина кто-то попросил так сказать, единственный раз позвонил: «Это не я». Странно. Если не ты, зачем звонить и оправдываться? Причем позвонил тут же, с незнакомого номера, я сначала даже голос не узнал…
Он такой человек – со всех сторон хороший, чистый. Поставленная речь, раскованность, умеет разговаривать с руководством, с прессой. Профессор! Никогда ничего плохого не подумаешь. Если вы с ним сейчас на эту тему поговорите, он может совсем другую картину нарисовать. И вы мне скажете: «Да ты хрень несешь! Вот Слуцкий – теоретик, божина!» Этого у него не отнять – умеет себя подать, произвести впечатление.
Я ждал от него простого мужского разговора: «Сергей, мы с тобой заканчиваем». Позвони, объясни ситуацию! Не понимаю, почему этого нельзя было сделать. Все можно было бы разрулить – и всей этой грязи сейчас бы не было. Я хотел с ним поговорить, но он эсэмэсками отправлял меня в клуб. Думаю, за девять лет совместной работы я не заслужил такого отношения.
Сидел дома, ждал разговора с Гинером. Но Леннорыч – занятой человек: то строительство стадиона, то поездка на турнир в Израиль. Встреча несколько раз откладывалась. Наконец, пообщались. Нормально. Про Гинера говорят, что он бывает резок, но со мной, сколько ни разговаривали, никогда даже голоса не повысил. Сказал: «На данный момент мы расторгаем контракт, но продолжим за тобой следить и, может быть, со временем подпишем новый». Впрямую причину расставания никто не назвал, но все и так было понятно – главному тренеру я больше не нужен. Предложили написать по собственному желанию. Написал.
Восстановить отношения со Слуцким? Нет. Я все понял про этого человека, кто он и чем живет. Как будто с другой стороны посмотрел на все его поступки. Для него главное – достичь цели, а что будет с людьми, которые помогают к этой цели идти, – неважно. Нет, для кого-то он, может, и нормальный человек, но мое мнение о нем изменилось. В моих глазах он упал очень сильно. Использовал меня и слил. А потом еще и грязь полилась».
САМАЯ БОЛЬШАЯ ДРАМА ЗА ГОДЫ СЛУЦКОГО В ФУТБОЛЕ
Слуцкий своему многолетнему помощнику не ответил. Ни единым словом. Если честно, я очень боялся, что он не выдержит. К счастью, этого не произошло, и тем самым он еще выше поднял себя в моих глазах.
Белоус говорит:
«Леонид Викторович ничего не ответил – и правильно сделал. Когда меня спросили, на чьей я стороне, ответил: «На стороне обоих». Потому что один другому здорово помог. Тогда же сказал, что Сергею, может быть, пора уже переходить на самостоятельную работу, найти какой-то свой путь. Уверен, что, поставив себя в жесткие рамки дисциплины, Сергей Викторович со временем стал бы великолепным тренером.
Срывы у него были и раньше – например, в Южной Африке, в Кейптауне, куда, будучи вторым тренером «Москвы», приезжал просматривать футболистов. Но они заканчивались, и он опять становился полезным и важным для команды человеком. И в «Солярисе», став главным, поднял команду с последнего места на второе…»
«Роль Шустикова была колоссальной, – утверждает журналист, писатель, телеведущий Илья Казаков. – Он пересекся с Леонидом, когда тот только-только утверждался в профессии. И, мне кажется, зависимость от взглядов Шустикова на футбол у раннего Слуцкого была очень-очень сильной. Но настало время, и объем усталости от взаимоотношений превысил некий предел.
В какой-то момент Слуцкий просто оказался в состоянии, когда ему тяжело без Шустикова, но еще тяжелее – с ним. Он понял, что ему нужен другой человек. Мне кажется, это одно из самых сильных и трудных решений, которые двинули его вперед. Это был его последний шаг, последний внутренний барьер, который он взял, чтобы выйти на какой-то новый уровень.
Из той самой серии – «резать мясо»… В том смысле, что избавляться не от людей даже, а от жизненных ситуаций, которые несут уже только опустошение. А не ответил он на высказывания Сергея из уважения к прошлому, к их отношениям, а главное – к самому себе. Мне эта позиция близка».
Замечу – разговор с Казаковым мы вели еще в конце декабря 2015 года, когда Шустиков был жив-здоров. И тогда же Роман Адамов сказал: «Знаю, что для Викторыча это решение было очень тяжелым, он долго переживал по этому поводу. Но могу честно сказать: тут я даже не на сто, а на триста процентов на его стороне. Учитывая, сколько он прощал ему некоторые поступки, все это должно было случиться гораздо раньше. Причем знаю эту ситуацию не только от Слуцкого».
Близкий друг Слуцкого телекомментатор Дмитрий Федоров теперь озвучивает то, о чем тренер вслух никогда не скажет:
«Да, Слуцкий, безусловно, стал жестче как человек. Но, во-первых, он никогда и не был мягким. А во-вторых, могу сказать одно – он не был инициатором увольнения Шустикова из клуба. Он никогда не ставил вопрос подобным образом. Но он никогда не будет на эту тему с кем-то публично говорить и себя оправдывать. О Шустикове даже после всей этой истории он всегда отзывался по-доброму и очень его любил. И для него случившееся тогда – это самая большая драма за все его годы в футболе.
Роман Бабаев сказал в одном из интервью, что Леонид Викторович не то что не предавал Шустикова, а стоял за него горой до конца. И это правда. Но сложилась такая ситуация, что принятое решение, наверное, было оптимально для всех.
И то, что в конце концов Сережа на одной из пресс-конференций «Соляриса» сказал, что они были самыми близкими людьми, означает: Шустиков и сам стал по-другому смотреть на все происшедшее. Думаю, что в футболе очень часто негативное влияние на людей оказывает мнительность. Все всегда подозревают какие-то заговоры, интриги. Это создает мнимые конфликты, которых на самом деле нет. А потом проходит время, и люди понимают, что были неправы».
Когда Сергей еще был жив, я спросил врача-психофизиолога Виктора Неверова, тяжело ли, на его знающий взгляд, Слуцкий такие откровения переживает. Он ответил:
«Полагаю, что это не заходит глубоко внутрь него. Шустиков шел с ним по карьере еще из дубля «Москвы», переходил вместе с ним в один клуб, в другой, и в какой-то момент счел, что Слуцкий стал тренером такого уровня благодаря ему. А тут видите, как все закончилось – причем без практического ущерба для Слуцкого, выигравшего чемпионат (а в 2016 году еще один. – Прим. И.Р.) уже без него».
Неверов считает, что история с увольнением Шустикова – иллюстрация тех жестких черт в характере Слуцкого, которые в российском футбольном сообществе принято то ли не замечать, то ли недооценивать:
«Есть имидж, а есть зерно человека – то, что на самом деле. Зерно проявляется именно в напряженные моменты, когда все «красивости» отлетают и остается суть. А по сути Слуцкий – это жесткий, настойчивый человек. Пробиться из тренеров команды мальчиков Волгограда во взрослую сборную России… Если бы он был таким рефлексирующим, каким его представляют, – ничего этого не было бы.
Это как спортивный костюм, в котором он ходит во время игры, но легко может сменить его на цивильный, если заставит дресс-код. Оболочка, маска. А за этой маской стоит человек, который четко знает себе цену и идет к поставленной цели. И всегда знал.
На самом деле это человек очень жесткий, рациональный, моментами даже достаточно холодный. У него четко расставлены по полочкам цели, задачи. А имидж позволяет делать так, чтобы при определенных обстоятельствах эти качества недооценивали. Порог толерантности у Слуцкого достаточно высок, но если зашкалит…
Вспоминается, как он в бытность тренером «Олимпии» врезал арбитру, который «убивал» его команду. Я бы не хотел оказаться на месте этого судьи. Слабый человек всячески уходит от конфликтов, боится их. У Слуцкого этого нет. Взять то же расставание с Сергеем Шустиковым…
Судя по интервью, Шустиков очень тонко уловил одну черту характера своего бывшего босса. До тех пор, пока ты ему помогаешь, – будешь в фаворе. Как только начинаешь ему мешать, нарушать правила, – возиться с тобой не будет. Какими бы ни были отношения раньше».
ГИНЕР: «ЭТО БЫЛО МОЕ РЕШЕНИЕ. И ОНО НЕ ОБСУЖДАЛОСЬ»
Самое время передать слово самому Слуцкому. Эта тема для него – одна из самых тяжелых. Но даже в этом случае я не слышу от него холодного «без комментариев». Он так не может.
«Он еще играл, когда я пришел, – говорит Слуцкий. – Вторую половину сезона 2004 года, где-то с сентября, недавний капитан «Торпедо-Металлурга» Шустиков выступал за дубль. Его плавно готовили к завершению карьеры, он должен был сыграть с ЦСКА – еще одним своим бывшим клубом – прощальный матч. А по окончании сезона он стал тренером дубля, моим помощником. Потом вместе перешли в основной состав, затем – в «Крылья», в ЦСКА…
Сдружились сразу. Мы же практически ровесники. Очень похожий типаж общения, шутки-прибаутки. Фразы из кинофильмов, любовь к КВН… И характеры у нас очень похожие. Он очень быстро принял те взгляды на футбол, которые я проповедовал, то есть стал моим единомышленником. Понятно, что к тому времени он еще не работал тренером, – но когда понял, что и как требуется, очень легко все принял.
Его взгляд для меня всегда был важен и играл очень большую роль – вне зависимости от того, в начале моей тренерской карьеры это происходило или уже позже. Просто бывают в жизни разные обстоятельства, когда что-то ты терпишь, а что-то – уже не можешь. Но все это было чисто рабочим моментом».
Когда вышли интервью Шустикова, я вообще ни одного плохого слова о нем не сказал. И не скажу. Но Сережа воспринял ситуацию так, как воспринял. Понятно, что он был очень уязвлен. Как говорит Сергей Галицкий: «Красивых расставаний не бывает». Но у меня к Шустикову никаких вопросов нет. В отличие от Николая Чувальского или Юрия Белоуса, где всякое бывало, о Сергее могу говорить только хорошо.
У меня не было особой возможности следить за его работой в «Солярисе». Но по той обрывочной информации, которая до меня доносилась, он и работал отлично, и ребята к нему хорошо относились, Шустиков завоевал их доверие. Он – большой молодец. Был…»
В ночь на 7 января 2016 года Шустиков умер. Внезапно, в 45 лет. Вроде бы от сердечного приступа. «Вроде бы», – потому что врачи до сих пор даже не соизволили написать родным причину смерти… Когда ему стало плохо, «скорая» ехала полтора часа. Не успела.
Спустя несколько дней Слуцкий в интервью «Спорт-Экспрессу» скажет:
«Громадная трагедия. В тот момент я был в Москве, но если бы и был в другом месте, конечно, специально вернулся. Ехал с базы и прочел новость в интернете. Испытал сильнейший шок. Вечером позвонил жене Сергея Наталье, спросил, что произошло. Это огромная потеря, человеческая и тренерская.
Лично я с ним не ссорился. Собственно говоря, никогда ссор между нами и не происходило. Со своей стороны я не чувствую какой-то вины. Это была достаточно обыденная профессиональная мера. У всех случаются увольнения. Обычный рабочий момент. Я всегда с симпатией относился к Сергею. На протяжении многих лет он был одним из самых близких людей для меня. Последние два года мы не общались, но внутренне я продолжал считать его другом.
В интернете выложена запись одной из последних его пресс-конференций в «Солярисе». Так ему вопросов про меня задали гораздо больше, чем про игру команды. И Сергей сказал: «Да, были размолвки, но в моей жизни все равно нет человека ближе, чем Слуцкий». То есть наши ощущения совпадали. Конечно, я сожалею, что мы не возобновили общение, но кто же мог предположить, что все так сложится. Пусть земля ему будет пухом».
Прошло почти полтора месяца. Спрашиваю Слуцкого: «Эта боль внутри сидит?» Слышу: «Конечно. Она будет сидеть всю жизнь. Никуда не денешься».
«Мне было тяжело звонить его жене Наталье, – продолжает Леонид Викторович. – В такой момент, во-первых, вообще трудно звонить. Невозможно понять, в каком состоянии человек находится. А если еще учитывать, что последние два года не контактировали… Хотя до этого общались очень тесно. Я Наталью очень хорошо знаю, как и детей, а они – мою семью. Но она на удивление очень подробно стала рассказывать мне, что произошло. И потом мы поговорили на панихиде…»
Ткаченко и Белоус сказали мне, что инициатива уволить Шустикова из ЦСКА не принадлежала Слуцкому, он только не смог отстоять помощника перед Гинером. Белоус, правда, обмолвился – о том, как все обстояло на самом деле, знают только внутри ЦСКА.
Чтобы расставить все точки над i в этой грустной истории, спрашиваю Гинера, чьим было решение уволить Шустикова – его или Слуцкого. И что стало его причиной.
«Решение было мое, – чеканит президент ЦСКА. – А почему… Человека нет, поэтому, думаю, обсуждать этот вопрос просто некорректно. Серега был хорошим парнем, футболистом, помощником главного тренера. И если даже он что-то делал не так, то это… неправда. У Слуцкого не было позиции в той ситуации, потому что это было мое решение. И вот здесь оно не обсуждалось.
Сумел ли кто-то заменить Шустикова? Почему нет? Мне кажется, Сергей Овчинников – сильный помощник, и он может быть главным тренером, что уже доказывал. Как и Виктор Гончаренко. СМИ много писали: мол, в связи с тем, что Леонид Викторович – в сборной, я ищу «запасной аэродром». Все не так.
Всех своих помощников Слуцкий берет сам. Кто не устраивает его – сам и убирает. Поэтому и по Овчинникову, и по Гончаренко это было его предложение и его прерогатива. Он обязан был только обсудить это со мной – ведь тут и зарплата, и все прочее. Он со мной обсуждал, и я не был против».
Я уточнил, означает ли это, что уходы из штаба тренера вратарей Вячеслава Чанова и врача Александра Ярдошвили стали решениями Слуцкого.
«Да, – ответил Гинер. – Мы любим Славу Чанова, но иногда уже возраст дает о себе знать».
На вопрос, не был ли зол Гинер на Шустикова, когда последний в различных интервью обвинил Слуцкого во всех смертных грехах – при том что ЦСКА как раз славен тем, что там никогда не выносят сора из избы, – глава клуба ответил:
«Нет. Шустиков поступал так, как считал нужным. Это было его личное дело. Еще раз повторюсь: человека не стало. Я воспитан так, что, когда человек уходит, обсуждать или осуждать его считаю некрасивым. Бог ему судья. Там разберутся, в какую сторону ему направляться – в рай или в ад. Господь спросит, если что-то делал не так, или наградит, если прожил праведную жизнь».
А черту под этой темой – и достойную, по-моему, черту – подведут слова Людмилы Николаевны Слуцкой, мамы тренера:
«Когда я узнала – плакала. Леня говорил: лучше человека в своей жизни он не встречал. Всегда, даже когда они расстались. Первое время – и долго – что ему очень не хватает Шустикова. В первую очередь не как помощника, а как человека. Они буквально обо всем могли говорить, Сережа мог поддержать любую беседу – и чаще всего их мнения сходились. Они были близки.
Решение по нему принималось не в одночасье, а очень долго. Сел и решил: все, мол, – такого не было. Это для Лени было мучительно. Причину называть не буду. Мне очень жалко этого человека. И его родных. Мы ведь и его родителей знаем, и детей. Почему же все так получается…»
Источник
Источник: